Данный случай из практики является, на мой взгляд, одним из интереснейших по сюжету осуществления защиты.
Итак, мною была принята на себя защита заведующей детским садом в п. Смидовичи Еврейской автономной области. Женщина обвинялась в том, что она, действуя в группе лиц с бухгалтером этого же детского сада, присвоила денежные средства, принадлежащие муниципалитету Смидовичского района ЕАО в сумме более 340 тысяч рублей, то есть в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 160 УК РФ.
При первичной консультации подзащитная рассказала, что никогда никакие деньги не присваивала, тем более в группе с бухгалтером. Но призналась, что деятельность бухгалтера контролировала очень слабо, так как мало что в этом понимала.
Сама же бухгалтер вину в присвоении признала, однако нам было непонятно, почему она дала показания, что действовала в группе по согласованию с заведующей.
Суть обвинения сводилась к тому, что бухгалтер незаконно переводила деньги на свою карту, а также на карту моей подзащитной на протяжении длительного времени через программу «Сбербанк Бизнес онлайн».
Мы сразу же с данным обвинением не согласились и приступили к активной защите. Так как из материалов дела следовало, что деньги переводились на банковскую карту, я незамедлительно попросил свою подзащитную запросить из Сбербанка распечатку транзакций за нужный период времени. В связи с тем, что это был зарплатный проект, то все денежные средства, поступающие со счета детского сада на карту, проходили как заработная плата. То есть все абсолютно прозрачно и понятно. Если за данный период на карту пришло заработной платы больше чем официально положено, значит излишек начислен необоснованно.
После получения сведений из банка, мы внимательно подсчитали, сколько же моей подзащитной было начислено заработной платы и сверили с суммой, которую она законно должна была получить в этот период. В итоге, как и ожидалось, никаких излишков ей на карту переведено не было. Более того, начисленных денег было даже немного меньше чем положено.
Отсюда и наше недоумение по поводу позиции бухгалтера, которая в своих показаниях утверждала, что переводила незаконно деньги себе и заведующей.
Странная позиция следователя.
Отдельно хочется отметить, что это дело для районной власти было резонансным, так как был вскрыт факт якобы коррупции руководителя. В связи с этим прокурор изъял материалы из Полиции, которой подследственно данное преступление, и передал для расследования в районный отдел Следственного Комитета.
Мы, как сторона защиты, рассчитывая на объективность расследования, передали следователю банковский документ о перечислении зарплаты, как доказательство невиновности. Но следователь по непонятным причинам скептически отнесся к официальному банковскому документу, пояснив, что верит показаниям бухгалтера и первоначальному акту ревизии (к слову сказать, произведенной даже не уполномоченным на это лицом). Объективную реальность следователь отказывался воспринимать. Причины этого, мы узнали лишь когда дело попало в суд. Но обо всем по порядку.
В один из дней следователь пригласил нас ознакомиться с постановлением о назначении бухгалтерской экспертизы. Данная экспертиза всегда проводится по делам данной категории. Мы тоже посчитали, что экспертиза необходима, но меня сразу насторожило, что следователь назначает экспертизу не аккредитованному экспертному учреждению, а частному лицу. На наш вопрос о целесообразности признавать кого-то экспертом при наличии экспертных учреждений, следователь привел аргумент, что это делается для экономии времени, так как в экспертных учреждениях на бухгалтерские экспертизы большие очереди. Мы были против, но следователь наши возражения отклонил. И данная экспертиза была назначена.
Как показало время, довод следователя об оперативности проведения экспертизы не оправдался. Данная экспертиза проводилась не менее 4-х месяцев.
Очень подозрительная бухгалтерская экспертиза.
Когда мы были вызваны для ознакомления с экспертизой, то у меня при ее прочтении сложилось впечатление, что ее проводил и печатал кто угодно, но только не эксперт — бухгалтер. Степень безграмотности зашкаливала. Я, конечно, не являюсь экспертом в сфере финансово-хозяйственной деятельности, однако имею достаточный опыт, чтобы отличить труд настоящего эксперта от откровенной «белиберды». Само заключение эксперта состояло из четырех листов печатного текста, и по сути был просто перепечатан текст первоначального акта ревизии. Каких-либо исследований бухгалтерской и иной хозяйственной документации данное заключение не содержало.
В этот момент я понял, что дело принимает очень интересный оборот. Меня заинтересовала личность этого эксперта. И я при помощи интернет-поисковика нашел эксперта – бухгалтера с такой фамилией, который действительно профессионально занимается подготовкой бухгалтерских экспертиз. Фамилия эксперта часто упоминается в решениях арбитражных судов. После получения информации, я еще больше засомневался в том, что такой квалифицированный эксперт может написать такую безграмотную экспертизу. Но как я уже говорил выше: все прояснится в суде…
Многострадальное дело…
Получив уведомление об окончании следствия и внимательно изучив материалы дела, с большим удивлением обнаружили двух любопытных свидетелей. Оказывается, в рамках дела были допрошены два сотрудника детского сада, которые в своих допросах указывали на то, что якобы моя подзащитная занимала у них деньги, которые потом возвращала посредством перечисления бухгалтером им заработной платы в большем размере на сумму долга. Данный факт очень удивил мою подзащитную, так как никаких займов у своих подчиненных она никогда не брала. Уже в последующем выяснилось, что бухгалтер по своей личной невнимательности перечислила им на карты больше положенного.
Полностью изучив дело, мной было составлено всеобъемлющее ходатайство по результатам ознакомления. В данном ходатайстве я изложил все наши претензии к следствию, в том числе, и по нарушению закона. Но, несмотря на всю обоснованность наших доводов, следователь в удовлетворении ходатайства нам отказал и направил дело прокурору. Впрочем, для меня не было неожиданностью, что прокурор вернул это дело обратно следователю для проведения дополнительного следствия. И таких возвратов было не менее четырех.
Все же с очередной попытки наше уголовное дело было-таки направлено в суд.
Рассмотрение дела в суде. Но еще далеко не финал.
Интересные события стали разворачиваться непосредственно в суде. Вторая фигурантка уголовного дела – бухгалтер, в ходе допроса кардинально поменяла свою позицию, занятую на следствии. Она признала свою вину, однако указала на то, что с заведующей у нее никогда никаких сговоров не было. И заведующей она никаких денег не переводила. Пояснила, что такую позицию ей навязал следователь, который пригрозил, что если она не подпишет материалы, то свободы ей не видать. Данная позиция была неожиданностью, как для прокурора, так и суда.
Разобравшись с допросом бухгалтера, мы приступили к допросу свидетелей, которые по версии следствия давали директору деньги в долг. Нас ждал очередной сюрприз! Оба этих свидетеля заявили, что понятия не имеют про какие-либо займы директору. Было высказано мнение, что десяти тысяч рублей зарплаты им на жизнь не хватало, не говоря уже займах кому-то. На мой вопрос, почему же в протоколе допроса стоят их подписи, одна из свидетельниц ответила, что следователь приехал к ней домой и попросил подписать протокол. Накануне она перенесла операцию на глаза, ходила в повязке и ничего не видела. Следователь ее убедил, что ее допрос носит формальный характер и ей не о чем волноваться. Поверив следователю, женщина подписала протокол, по сути, не прочитав. Вторая же свидетельница была вызвана к следователю в кабинет, где он при ней распечатал протокол и дал подписать. Содержание протокола женщина также не читала, слепо доверяя следователю. Версия следствия по поводу займов была разрушена. Мне, как адвокату, было непонятно, на что вообще рассчитывал следователь, создавая такие доказательства. Но самое интересное еще впереди…
Наконец дело дошло и до изучения бухгалтерской экспертизы. После ее оглашения в суде я заявил, что экспертиза не отражает всей сути бухгалтерского учета учреждения. Имеет логические противоречия, и вообще к ней очень много вопросов, на которые может ответить только эксперт, проводивший данную экспертизу. Я ходатайствовал перед судом о вызове для допроса эксперта — бухгалтера. Не с первого раза, но явка эксперта в суд была обеспечена. Так как эксперт был вызван по инициативе стороны защиты, то право первому допрашивать эксперта, было предоставлено мне.
На первый же мой вопрос, является ли эксперт автором представленной экспертизы, допрашиваемая ответила, что никогда не давала данного заключения и впервые его видит. При этом она пояснила, что подписи, которые выполнены в экспертизе от ее имени, действительно похожи на ее прежнюю подпись. Такой подписью она подписывала документы много лет назад. Образец ее подписи остался в паспорте, копию которого следователь брал у нее, когда решал вопрос о проведении экспертизы. Эксперт пояснила, что следователь действительно к ней обращался, однако договора заключено не было, поэтому она даже не приступала к производству экспертизы. На следующий мой вопрос, допрашивалась ли она в качестве эксперта следователем в г. Хабаровске, эксперт также ответила отрицательно. Хотя протокол её допроса красовался в деле как доказательство!
То есть налицо имелись явные факты фальсификации доказательств по уголовному делу. Честно сказать, я рассчитывал, что прокурор, дабы не рисковать оправдательным приговором, под любым предлогом, заявит ходатайство о возврате уголовного дела. Но государственный обвинитель был настойчив и заявил о проведении повторной бухгалтерской экспертизы. Суд ходатайство удовлетворил, и через несколько месяцев в материалах дела имелась другая экспертиза, которая кардинально отличалась от предыдущей по качеству производства, но которая внесла больше вопросов, чем ответов.
При таких обстоятельствах, стороне обвинения было уже просто невозможно поддерживать обвинение, и государственный обвинитель просто был вынужден заявить о возврате уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ, с чем суд с удовольствием согласился. Но как оказалось, что и это был не конец…
Долгожданное прекращение уголовного преследования…
После того как дело было возвращено, мы ожидали, что истина наконец установлена, преследование будет прекращено. Но сюжет стал разворачиваться еще более неожиданно. Мы, отслеживая ситуацию, получили очень интересную информацию.
Когда уголовное дело из Прокуратуры повторно поступило в следственный отдел, следователь, на тот момент уже уволенный, тайно проник в помещение следственного отдела, изъял из дела сфальсифицированные доказательства и похитил их. Но он не учел того, что в помещении установлено видеонаблюдение. После этого факта следователь сам примерил роль подсудимого, и в последующем был осужден тем же судом к условному сроку.
Мы же продолжали добиваться постановления о прекращении уголовного преследования.
Следствие, не желая сдаваться, и понимая, что вины в присвоении денежных средств у заведующей нет, попыталось вменить ей хоть какое-то виновное деяние, лишь бы не прекращать дело просто так. Был найден какой-то незначительный факт служебного подлога, где директор поставила подпись за подчиненного в документе. Данный факт не нес вообще никакой смысловой нагрузки, но формально подпадал под признаки служебного подлога. Как мы, так и следователь понимали бесперспективность данного надуманного обвинения, но пришли к соглашению, что признаем данный факт, а следователь выносит постановление о прекращении уголовного преследования по ст. 160 УК РФ и отказной по служебному подлогу.
После этого следствие прекратило уголовное преследование по ч. 3 ст. 160 УК РФ (тяжкое преступление) и выдало нам копию решения. Ознакомившись с ним, я обнаружил, что данным решением моей подзащитной отказано в праве на реабилитацию и компенсацию по причине наличия в ее действиях признаков служебного подлога. С данной постановкой дела согласиться было нельзя.
Постановление в части, касающейся реабилитации, мною обжаловано в Управление Следственного Комитете по Хабаровскому краю и ЕАО. Моя жалоба удовлетворена. Признано право подзащитной на реабилитацию и компенсацию понесенных расходов в связи с необоснованным привлечением к уголовной ответственности.
Нами подано заявление в суд о реабилитации и возмещении затрат на услуги адвоката, которое было удовлетворено в полном объеме.
